Goliard
Мой Профиль
Моя Игротека
Моя Фотоландия
Имя:Goliard
Пол:мужской
Дата рождения: 5-мар 
Место жительства: Россия, Петрозаводск
   
<< мар >>     << 2024 >>
ВсПнВтСрЧтПтСб
     12
3456789
10111213141516
17181920212223
24252627282930
31      
Все записи

ЧАЙНЫЙ ДОМИК Стихи. Избранное
Goliard

Можно отблагодарить автора: http://pochtovalov.ru/
Там же можно и скачать мои книги.

Николай Почтовалов

ЧАЙНЫЙ ДОМИК
Стихи. Избранное

ПЕТРОЗАВОДСК
2016 г.


Николай Почтовалов. Пожелай себе удачи!
Петрозаводск, 2002. ISBN-5-7378-0047-4

Николай Почтовалов.
Пьеса для испорченного инструмента.
Петрозаводск, 2006. ISBN 5-7378-0047-4

Николай Почтовалов.
Почти зима, почти весна, почти что лето...
Петрозаводск, 2010. ISBN 978-5-91997-011-8

Николай Почтовалов. Раб ночной лампы.
Петрозаводск, 2012. ISBN 978-5-91997-011-8

Николай Почтовалов. Успею быть…
Мурманск, 2012. ISBN 978-5-903748-71-6

Николай Почтовалов. Беспокойные стихи.
Петрозаводск, 2015. ISBN 978-5-91997-159-7

Николай Почтовалов. Волатильный дневник.
Канада, 2015. ISBN 9781329517899

Николай Почтовалов. Маленькое одиночество
Петрозаводск, 2016. ISBN 978-5-01997-198-5

ПОЖЕЛАЙ СЕБЕ УДАЧИ

МЫ ЗАБЫЛИ
Мы ночами устали жить с тобой одиноко
Под пустыми глазами занавешенных окон…

Мы забыли, что небо нам звездой улыбнется,
Мы забыли, что все же нам с тобою поется…

Мы забыли, что кто-то ждет и нас в этой жизни,
Мы забыли, что утро новым солнышком
брызнет…

Мы забыли, что бьется где-то сердце другое,
Мы забыли, что это наши силы удвоит…

Мы не можем поверить этой ночью до света,
Что не спится кому-то, как и нам, только где-то…

Мы забыли проститься, но… прощаться не надо,
Просто ночью мы часто одиночеству рады…

Мы ночами устали жить с тобой одиноко
Под пустыми глазами занавешенных окон…

В ЧИСТОМ ПОЛЕ
В чистом поле воет ветер,
Продувая грудь насквозь…
Надоело все на свете,
Будто вовсе не жилось,
Не страдалось, не любилось,
Не хотелось, не моглось…
Ах, зачем, – скажи на милость, –
Мне под сердцем эта злость?
Но струится вдаль дорога
В дымке утренней зари –
До родимого порога,
Где свеча в окне горит.
Там тепло родного дома
Сердце сможет отогреть,
Там до боли все знакомо,
Там найти не сможет смерть…
В чистом поле воет ветер,
Но… не выстынет душа.
Дай нам Бог надежду встретить, –
Только б с ней не оплошать!

ВЕЧЕР НА ПАМЯТЬ
Прощальный ужин на столе,
И мы с тобой сидим угрюмо:
Есть время – до утра подумать,
Чтобы – потом не сожалеть.
Бокалы с приторным вином
Дрожат от соприкосновенья,
А тень моя с твоею тенью
Как будто снова за одно…

Как громко тикают часы!
И за окошком кто-то бродит…
Хоть нам и кажется, что – вроде
Все наши помыслы чисты…
Что мы уходим без помех,
Прощая все грехи друг другу…
Не зная, что… идем по кругу,
И грех – рождает… новый грех.

ЖЕНЩИНАМ, КОТОРЫЕ ЖДУТ
Если бы черными днями покорно
Небо спускалось мне пледом на плечи,
Если бы двор мой неведомый дворник
Мел неустанно в простуженный вечер…

Если бы ветер все желтые листья
Выдул из города осенью стылой,
Если бы слал ты мне тысячи писем, –
Я бы тебе все, наверно, простила…

БОМЖ-ПЕСНЯ
Мне, бездомному, не сладко
Жить на этом белом свете:
Сам себе кажусь загадкой,
Будто черт меня пометил.
Ветер все в лицо да в душу,
Дождь за шиворот без меры…
Ночью, будто кто-то душит, –
Видно, – я уже не первый…

Мне бы чистыми руками
По щеке тебя погладить;
Мне б со свежими носками
Жизнь семейную наладить...
Мне бы спать в своей кровати
В теплой комнате у стенки,
И всегда, – пускай некстати, –
Твои чувствовать коленки…

Мне бы многого хотелось
В этой жизни безутешной:
Чтоб душе пилось и пелось, –
Без усилий и неспешно;
Чтобы звездочка в окошко,
Чтобы дети и внучата,
Чтоб удачи хоть немножко
Да бутылочки початой…

Я бы жил на всю катушку,
А сегодня – в жизни тесно,
На глоток осталось в кружке…
Вот и… кончилася… песня….

ПАРОХОДИК
Пароходик, пароходик
Уплывает, уплывает…
Только кажется, что – вроде –
Где-то музыка играет,
Ведь на палубе – оркестрик,
И смычку, и скрипке тесно…
Улыбается маэстро, –
Уж ему-то все известно…

Это – странный пароходик, –
Может, – нет его на свете…
Солнце всходит и заходит,
И поет счастливый ветер,
Ведь на палубе – оркестрик,
И смычку, и скрипке тесно…
Улыбается маэстро, –
Уж ему-то все известно…

Проплывает пароходик
По волнам моих желаний…
Жизнь приходит и уходит:
Среди встреч и расставаний, –
А на палубе – оркестрик,
И смычку, и скрипке тесно…
Улыбается маэстро, –
Уж ему-то все известно…

Пароходик, пароходик
Уплывает, уплывает…
Только кажется, что – вроде –
Где-то музыка играет,
Ведь на палубе – оркестрик,
И смычку, и скрипке тесно…
Улыбается маэстро, –
Уж ему-то все известно…

ВОЛЮШКА-ВОЛЯ
Загрустил казак по воле:
Не блестят глаза в ночи, –
Видно, выжженное поле
За околицей молчит…
В тишине станицы сонной
Тяжелеет голова…
В небе звездном и бездонном
Затеряются слова:
Воля-волюшка…
Чисто полюшко,
Позови к себе, успокой.
В радость и в беду
Я к тебе приду,
Если не уйду на покой.

Горе с болью вперемешку:
У беды свое лицо.
Под орлом российским решка:
Не успело письмецо.
Мать-земля ответит стоном, –
Только пуля и права.
В небе звездном и бездонном
Затеряются слова:
Воля-волюшка…
Чисто полюшко,
Позови к себе, успокой.
В радость и в беду
Я к тебе приду,
Если не уйду на покой.

Казаку до слез обидно:
Шашка в ножнах на ковре, –
Не нужна России, видно:
Рак не свистнул на горе.
Спи, казак, за тихим Доном.
Русь пока еще жива.
В небе звездном и бездонном
Затеряются слова:
Воля-волюшка…
Чисто полюшко,
Позови к себе, успокой.
В радость и в беду
Я к тебе приду,
Если не уйду на покой.

ВРЕМЕНА ГОДА
Когда в окно заглянет лето,
Заполнив комнату теплом, –
Весна потребует ответа:
Откуда лето принесло?
А мы ответим откровенно:
Не знаем, но – сомнений нет,
Что лето просто неизменно
Приходит много, много лет…

Когда осенними дождями
Зальет сентябрь весь белый свет,
А лето песенку затянет:
Откуда вдруг осенний след?
А мы ответим откровенно:
Не знаем, но – сомнений нет,
Что осень просто неизменно
Приходит много, много лет…

Когда за окнами завьюжит, –
От осени вопросов жди:
Где листья желтые и лужи,
И где осенние дожди?
А мы ответим откровенно:
Не знаем, но – сомнений нет,
Зима ведь тоже неизменно
Приходит много, много лет…

Когда с весеннею капелью
Зимы вопросы прилетят:
Откуда эти март с апрелем?
Нам ночи длинные простят,
Что мы ответим откровенно:
Не знаем, но – сомнений нет,
Весна ведь тоже неизменно
Приходит много, много лет…

ГОДЫ
Смолчит испуганная осень
И вмерзнет в зиму без труда,
Свои одежды в поле сбросив,
Оставив капельки стыда…
И я войду с осенней грустью
В замерзший сад моих надежд.
Назад, конечно, не вернусь я,
Устав от окриков невежд.

На тройке – весело и споро –
Промчусь по снежной колее
И, потеряв на льду опору, –
Очнусь в весенней полынье…
Сожгу в костре охапку листьев,
Согреюсь, и – за солнцем вслед –
С букетом неуемных мыслей
Пойду встречать с тобой рассвет.

А днем – негадаyно, нежданно:
Нальется вишня – вся в соку…
И лето, – как всегда желанно, –
Изгонит из души тоску.
Открою окна, – жарко в доме…
А за окном – дожди висят.
И осень в мутном небе тонет –
Уже так много лет подряд.

ДОРОГА ДО СМЕРТИ
Мы так жадно мечтали:
Вольным ветром лететь.
Но при жизни застали –
Только верную смерть.

А дорога до смерти,
Как в бреду, коротка.
Нас на вертеле вертит
Чья-то злая рука.

Затерялись могилы
По лесам – без дорог.
Жизнь давно научила
Слышать грохот сапог.

По костям, как по трапу, –
Своих жизней не жаль, –
Мы идем по этапу:
Собирать урожай...

КАРЕЛЬСКИЕ СТРАДАНИЯ
Где-то за туманами веселится лето,
А у нас за окнами хмурится июнь…
Если хочешь в лето ты достать билеты, –
Перед сном через плечо за удачу сплюнь…
За удачу, за удачу, за удачу сплюнь…
За удачу, за удачу, за удачу сплюнь…

Где-то за туманами не желтеет осень,
А у нас за окнами в сентябре дожди…
Если хочешь осенью не промокнуть вовсе, –
Лучше на диванчике дома пережди…
Лучше дома, дома пережди…
Лучше дома, лучше дома осень пережди…

Где-то за туманами и зима не злая,
А у нас за окнами стужа и снега…
Если хочешь, чтобы снег в мае хоть растаял, –
Надо, чтобы вдруг заныла левая нога…
Чтоб заныла левая нога…
Чтоб заныла, чтоб заныла левая нога…

Где-то за туманами и весной, как летом,
А у нас за окнами хмуро и темно…
Если же не хочешь знать ты про все про это, –
Никогда и ни за что не смотри в окно…
Не смотри, не смотри, не смотри в окно…
Не смотри, не смотри, не смотри в окно…

Где-то за туманами все благополучно,
А у нас за окнами нет календаря…
Но зато в Карелии – не бывает скучно, –
Значит, наши годики не проходят зря…
Не проходят, не проходят зря…
Не проходят, не проходят, не проходят зря…

КИРЗАЧИ-КИРЗАЧИКИ
По тропинке узенькой
Мы идем с тобой.
У мальчишки усики
Так и рвутся в бой…
Кирзачи – кирзачики…
Мы с тобой не мальчики, –
Мы с тобой солдатики –
Со своей судьбой.

От огня не плавимся, –
Смертушкой пьяны …
Может, и состаримся –
До конца войны …
Кирзачи – кирзачики…
Мы с тобой не мальчики, –
Мы с тобой солдатики –
Нет на нас вины.

С кровью перемешана
Дружба под огнем.
Мы с тобою грешные, –
Но пока живем…
Кирзачи – кирзачики,
Мы с тобой не мальчики, –
Мы с тобой солдатики:
Нам нельзя живьем.

По весне отслужится, –
Подожди чуток…
По закону мужества, –
Я – с тобой, браток…

Кирзачи – кирзачики…
Мы с тобой не мальчики, –
Мы с тобой солдатики:
Знать, не вышел срок...

По тропинке узенькой
Нам идти с тобой.
У мальчишки усики
Так и рвутся в бой…
Кирзачи – кирзачики…
Мы с тобой не мальчики, –
Мы с тобой солдатики –
Связаны судьбой.

ЛЮБИТЬ ВСЕГДА
Прощальный стон своей судьбы
Не замечаю и не слышу.
Я не устал и не забыл,
Хоть колокольчик – тише, тише…

Случайный звук, случайный шаг,
Случайный миг… Вся жизнь случайна.
Случайный друг, случайный враг,
Случайны встречи и прощанья…

Я в этой круговерти рвусь
На части от своих изъянов…
Во мне издерганная Русь
Бормочет про усталость пьяно.

А мне и грустно, и смешно:
Не заблудись в лесу осеннем…
Любить на свете суждено –
И в первый день, и в день последний…

МОЙ ГОРОД
У города свое лицо:
Плывут над озером туманы,
Леса на городе кольцом
Свои зализывают раны;
Звонят по ним колокола,
Молитвы тонут в поднебесье, –
А город вертится в делах
Как на пластинке – чья-то песня.
Ворчит во сне пенсионер
И матерится работяга...
Натянут до предела нерв
Под красно-бело-синим флагом!
За горизонтом тишина,
А в городе не спится людям:
Болит хронически спина, –
Так этот путь по жизни труден.
Скрипят от старости дома,
По улицам гуляют ветры;
Крадется с севера зима,
Вползая в город незаметно.
Линяют краски и цвета,
И дни становятся короче.
Мой город от жары устал
И жаждет зимней длинной ночи.
Он стар и молод, враг и друг,
Моя судьба, мое проклятье, –
Но не пустой для сердца звук:
Мы с ним не кровные, но – братья.
И мне близка его печаль.
Я с ним всегда по жизни вместе,
Моя душа – с его плеча,
С его креста – я только крестик...

«НОСТАЛЬЖИ»
О чем-то плачется порою:
Глаза набухнут по-мужски...
Душа, наверное, не строит,
И сердце ноет от тоски.
А ночью голос чей-то звонкий
Вдруг позовет. Хоть и темно, –
Сидят на лавочке девчонки,
Уже забытые давно.
Весна гитарным перебором
Звенит в ушах. Желток луны
Висит над стареньким забором,
Мальчишки от весны пьяны:
Сирень ломают у соседа,
Чтоб обменять на поцелуй;
Владельцы двух велосипедов
Любимым доверяют руль…
Лицо пылает от желаний:
Не остывает голова...
Судьба потом, тайком обманет,
Свои используя права...
Я просыпаюсь. Чьи-то тени
Бесследно тают на стене...
И локон с запахом сирени
Щекочет нежно руку мне.

ЭТО БЫЛО, БЫЛО…
Было… Забыл я… И только метель за окном…
Было… Забыл я… И ты мне твердишь не о том…
Что же осталось? Остались короткие дни…
Только в ночи на Земле мы с метелью одни…

Было… Забыл я… У памяти жизнь коротка…
Было… Забыл я… Как будто пустил с молотка…
Что же осталось? Ветрами напетая быль…
Только и вижу – слоями осевшую пыль…

Было… Забыл я… Наверное, вдаль унесло…
Было… Забыл я… Как будто кому-то назло…
Что же осталось? – Осталась вселенская грусть:
Все оттого, что назад никогда не вернусь…

Было… Забыл я… Все снегом опять замело…
Было… Забыл я… Темно, хоть и было светло…
Что же осталось? – Надежда стоит у ворот:
Может хоть что-то она мне на память вернет…

Было… Забыл я… И только метель за окном…
Было… Забыл я… И ты мне твердишь не о том…
Что же осталось? – Остались короткие дни…
Только в ночи на Земле мы с тобою одни…

НОЧЬ НА ДВОИХ
Мы этой ночью будем жить,
Не отвлекаясь на сомненья.
И будет за окном кружить
Неуловимое везенье…

И затеряются в ночи
Вопросы наши без ответов.
Но – есть огарочек свечи,
И далеко нам до рассвета...

И не забудутся слова,
В глазах твоих в ночи растаяв, –
Ты, как всегда, во всем права:
Ведь мы от ночи не устали…

Гоню я солнца лучик прочь,
Но время неизбежно тает:
И на исходе – эта ночь,
А, что потом, – никто не знает...

ОБЛАКА
Облака плывут, облака...
Так похожие на плакат.
А в ладони твоя рука –
Так нежна она и легка!

И не верится тишине, –
Вдруг ты скажешь мне тихо: Нет!
И останется только мне –
Тенью быть на твоей стене?

Сердце выпрыгнет на стекло
От того, что ты – прямо в лоб.
Не найду я в миг нужных слов,
Затаю в душе только зло...

Облака плывут, облака...
Но душа твоя… так близка,
Что поверю я на века –
Навыдумывал я слегка…

ОДИНОЧЕСТВО
Холодный вечер… Зябко на ветру…
И пятна луж кривыми зеркалами
Лежат озерами в апреле между нами,
И – ни души на улице вокруг…
В бездонном небе спряталась луна…
Твое окно мерцает одиноко
Среди потухших до рассвета окон,
Не веря, что пришла весна…

ОСЕНЬ
Заметелило листвой желтой...
Нахлебался я тоски вдосталь...
Не забуду, – не смогу просто:
Лет запутанных своих до ста...

Улетели зимовать птицы...
Потускнели у друзей лица...
И жена на все вокруг злится:
Хорошо не за окном, – в Ницце...

А у нас уже – ледком лужи...
Затяни свой поясок туже...
Никому ты... А себе – нужен
Среди этой на Земле стужи.

Заметелило листвой желтой...
Нахлебался я тоски вдосталь...
Не забуду, – не смогу просто:
Лет запутанных своих до ста...

ПОЖЕЛАЙ СЕБЕ УДАЧИ
Костер погас… и потянуло холодком.
Уже гитара от росы тихонько плачет...
На сон грядущий пожелай себе удачи,
Ведь ты с удачей все еще знаком.

Дежурит верный у палатки дождь:
Я знаю – никуда ты не уйдешь.
Пока душа капризно не ворчит, –
Держи под ковриком ключи.

Звенит ручей – не оборвавшейся струной.
Летит звезда, но – не последнее желанье.
И растворяются в предутреннем тумане,
Верхушки сосен, уносимые луной.

Дежурит верный у палатки дождь:
Я знаю – никуда ты не уйдешь.
Пока душа капризно не ворчит, –
Держи под ковриком ключи.

Спина к спине, – теплей, конечно же, – вдвоем.
И засыпают не растраченные души.
Их сон ни ветру, ни рассвету не нарушить.
А мы тихонько колыбельную споем.

Дежурит верный у палатки дождь:
Я знаю – никуда ты не уйдешь.
Пока душа капризно не ворчит, –
Держи под ковриком ключи.

Костер погас. И потянуло холодком.
Уже гитара от росы тихонько плачет...
На всякий случай пожелай себе удачи,
Ведь ты с удачей все еще знаком.

Дежурит верный у палатки дождь:
Я знаю – никуда ты не уйдешь.
Пока душа капризно не ворчит, –
Держи под ковриком ключи.

РИТУАЛ
Звон в ушах бессонной ночи, –
Отворяйте ворота:
Ванька с ночи пива хочет, –
Ну, пришла опять беда…

Ах, горька в ночи забава,
Хоть желанна и смачна...
Сладко-горькая отрава, –
Как любимая жена...

И в избе казенно пусто, –
Хоть шары по ней катай,
И в уме не очень густо:
То ль Россия, то ль Китай???

Голова бетонно звонка,
А в глазах – кровавый след…
Эх, родимая сторонка:
Сколько лет, а – столько бед...

РЫНОК
Жаркий день в мороз трескучий:
Руки стынут – ум в поту.
Есть ли в мире, где – покруче,
Чем на рыночном посту?
На губах синеет вера,
Хоть карман дырявый пуст.
Эх, ты, жизнь, какая ж стерва:
Мало денег – много чувств.
Там, в тепле, колдуют чинно:
Брать, не брать, отдать, не дать...
А на рынке гнутся спины –
Это наша благодать.
Я и сотне рад безмерно:
Получил, – уйду в запой.
Кто-то есть и будет первый.
Я – не первый. Я – второй.
Матерюсь. А кто поможет?
Есть надежда, – нет пути.
Знать, опять не вышел рожей.
Наши рожи не в чести.
Жизнь давно уже не в жилу,
И давно себя не жаль...
Если уж не вышел рылом, –
Хоть других не обижай!

ПУСТЬ В СЕНТЯБРЕ
Стылый сентябрь подарил нам опять бабье лето:
Женскому полу всегда не хватало тепла…
Но ежегодно сентябрь, вспоминая об этом,
Лето сжигает всегда неизменно дотла…

Что-то не то и не так происходит на свете:
Осень с причудами, но, как хозяйка, – права…
Только забудешь о так приглянувшемся лете, –
Снова кружится от летней жары голова…

Солнце уставшим костром на ветру догорает,
Бабьим теплом от души наполняя дома…
Кажется: близко, так близко до самого рая…
Но – это осень, а скоро наступит зима…

Где-то дожди затаились, устав от безделья…
Только не надо с приходом их к нам торопить, –
Пусть в сентябре будет лето на этой неделе, –
Дайте последний глоточек от лета испить…

ЧАСТУШКА
А в России пыль столбом:
Битва не кончается –
Прошибают стену лбом, –
Лампочка качается.
Синяком не обойтись, –
Хлещет кровь канавою...
Что нам, к черту, чья-то жизнь?
Завсегда мы правые!

Эх, ты, горе, – горе не беда…
Мы с тобой веселые всегда.
Что нам к черту чья-то жизнь!
Завсегда мы правые.

Руки чешутся, – беда:
И к деньгам, и к выпивке...
В драке тоже нет вреда, –
Мы дубильной выделки.
Рвем рубаху на груди –
Нам ли в чем-то каяться?
Пусть весь мир от нас гудит, –
Ох, - еще намается!………………

***
Если не покаемся, – долго будем маяться...
Только и останется – сгорбленной спина,
Да рука – протянута, да душа – обманута,
Поясок – затянутый, да в глазах – вина…

***
Желтый лист в глазах мелькает:
Все куражится страна.
Скоро всех она заставит
Быть пьянее без вина.
А потом – единым строем:
В никуда, куда ведут...
Есть в стране свои герои,
И у них характер крут!
Не дадут нам ни покоя,
Ни вздохнуть, ни умереть,
И умело правду скроют,
И заставят песни петь
На поминках у свободы;
Закопают без креста...
Есть народ, и нет народа, –
Есть народные места.

***
Холодно. Холодно. Очень холодно.
Серое утро. Пасмурный день.
Господи, что ж ты бросаешь мне под ноги
Чью-то чужую тяжелую тень?
Господи, где ж твоя кара небесная?
Не отвечай, все равно не пойму.
Клетка российская больно уж тесная...
Да и на шее хомут.

ПЬЕСА ДЛЯ ИСПОРЧЕННОГО ИНСТРУМЕНТА

ПОЧТИ ПРАВДА
Мутило… и продавленный диван
впивался зло пружиной в ягодицу…
Хотелось, братцы, даже удавиться,
но за окном вдруг затянул баян.

Он не играл, он – плакал… Под вальсок
дворовый пес кивал хвостом кому-то…
Был час – как будто бы промежду суток –
затягивай потуже поясок…

Мечтал Иваныч, сплевывая зло,
а тетка Марья, в стареньких калошах,
свистела: день-то – чудо, прехороший,
ишь, как с погодой нынче повезло!

Висел июль в прокуренном окне,
и было лень задернуть занавеску…
Ее задернула услужливо невестка,
сказав: «Хотите? – Возражений нет».

Мелькнула мысль: ну, старина, пора:
конец и есть, наверное, начало!
И, оттолкнувшись молча от причала,
я зазвучал… на кончике пера.

ДУША И ОСЕНЬ
Осень, снег… и никому нет дела,
что душа, отдельная от тела,
то взлетает, то опять садится,
будто кем-то раненая птица…

С телом жить она сейчас не может:
пробежит мороз по тонкой коже –
и она от тела отлетает…
Дай ей Бог снежинкой не растаять…

ЖДУ!
Выстрела в спину отчаянно жду…
Ров до краев все еще не заполнен…
Кто-то, быть может, об этом не помнит –
к счастью, но… будет вернее – к стыду…

Нет ни крестов, ни могил… Впереди
есть только ночь – безнадежно бессонна…
В ней каждый звук возвращается стоном,
в ней – только эхо: жди, жди, жди…

ХОЧУ ОГНЯ
Костры весенние отчаянно дымят…
С огнем весной всегда – из рук вон плохо…
А нам с тобой – тереть глаза да охать:
ну отчего же листья вспыхнуть не хотят?
Они хотят, но… у желанья есть предел,
как и в стихах: как ты себя не мучай,
когда расплавишь лед под листьев кучей,
погаснет пламя… Ты ж не этого хотел?

СЛУШАЙ
Слушай: может быть, услышишь,
не услышишь, – не поймешь.
Кто-то, может, рядом дышит, –
ты не слышишь… Правда – ложь…
В облаках плывет куда-то
зарифмованная боль…
Роль глухого воровата,
ты глухого не неволь:
он такой, каким когда-то
уродился. Жизнь глупа –
у него ума палата,
но душа, увы, слепа:
наугад бредет по свету
и на ощупь ищет смысл…
Смысла в смысле смысла нету,
смысл – когда в раздумьях мысль.
Просто пишется порою
не о том. Прости, – устал:
трудно быть твоим героем –
я иллюзий не питал.

СКУЧНО
Холодеет рот от скуки,
ноет правое плечо,
вместо слов толпятся звуки,
зазывая на крючок…
И никак не разобраться:
щупай – все равно не то…
В голом зеркале паяцем
ржет безумный конь в пальто…
Не глумись, ноздря… Осколки
захрустели под пятой…
Скучно… нет от жизни толку
в этой комнате пустой…

ЗИМА (МИНУС 36 и 6)
Зима… Уныло и темно…
В пространстве – замкнутом и стылом –
как облачка, колечки дыма
плывут в замерзшее окно…
Как будто вечность замерла
в столетних половицах пола…
Я к этой вечности приколот:
жизнь, как и комната, – мала…

Зима… И в липкой тишине
ворчать не прекращает теща…
С ворчаньем жить, наверно, проще
моей простуженной стране…
И голоса едва слышны,
как на заброшенном погосте:
дожди перемывают кости…
они безропотно грешны…

Зима… Простуженный и злой,
хрипатый голос только жальче…
А в зеркале – уже не мальчик…
Увы, и тут не повезло…
И в комнате опять темно…
В пространстве – замкнутом и стылом –
моя душа колечком дыма
плывет в замерзшее окно.

ВАЛЬС НЕВПОПАД
Подметает город осень:
на траве пожухлой проседь,
в небе хмуром лета просинь
выцвела до дыр,
желтых листьев эполеты
на деревьях неодетых, –
только я и… бабье лето
путаем следы.

Все в округе поредело,
даже дворник – между делом,
да и то всегда несмело –
листьями шуршит…
Ты прости меня, прохожий,
что опять мы непохожи:
осень я свою не прожил,
нет нужды спешить.

Было все, а что-то – мимо…
Это знать невыносимо…
Но давай судьбе простим мы
осень на дворе.
Ей бы – и зимой, и летом,
и весной – кружить по свету,
чтобы с песней недопетой
в костерке гореть…

ЖИЗНЬ – КОЛЕСО
Нет, не хочу, не могу, не желаю, не стану
ветру о чем-то нашептывать я у костра…
Было бы, знаю, конечно, немножечко странным,
если бы это признанье случилось вчера…

Может быть, это – меня закружили метели?
Может быть, это – в душе проливные дожди?
Может быть, это – те листья, что прошелестели
и улетели, оставив меня позади?

А в облаках ослепительно белые птицы
машут крылами беззвучно, как в старом кино…
Жизнь – колесо… Мы с тобой – поржавевшие спицы…
Было, все было, но очень, уж очень давно…

Было, все было: костер догорал на рассвете,
чмокала каша, чаек закипал в котелке,
песнями душу в тумане расплескивал ветер…
Было, все было – как замок на желтом песке…

МОЯ ПРОВИНЦИЯ
Провинциальная – до боли – тишина:
почти зима, почти весна, почти что лето,
почти что осень, – все четыре есть куплета,
а песни нет… поди, провинция грешна…

А я живу неброско и смиренно –
провинциальный, но российский гражданин…
Я не ломал судьбу через колено,
в пылу выскакивая из своих штанин…

Мне так хотелось быть всегда в порядке,
но чтоб – не выбиваясь из последних сил…
Я был, конечно, у страны – в остатке,
но и судьбой своей ее быть не просил…

Я сплю спокойно… только на рассвете
уже лет десять нарушаю свой покой,
чтоб на вопрос единственный ответить:
вопросы-то моей провинции на кой?

Но в тишине рассветного молчанья
вопрос всегда висит в бездонной пустоте…
а в подсознанье – не слова, – мычанье:
мы тоже граждане, но, кажется, не те…

Глубинка тянет лямку на пределе,
и у нее уже давно вопросов нет:
в России все портянки пропотели,
и душно жить во лжи растоптанной стране…

Но нам с тобой, глубинка, нет замены…
В провинциальности такая чистота,
что не дождешься от нее измены, –
пустые хлопоты… не снять ее с креста…

Провинциальная – до боли – тишина:
почти зима, почти весна, почти что лето,
почти что осень, – все четыре есть куплета,
а песни нет… А песня – есть…
Она в России просто не слышна…

В УНИСОН С БУЛАТОМ
На погонах позолота
пропиталась нашим потом.
В никуда из ниоткуда…
Будь солдатом! – Значит, буду!
Я – на мушке, ты – за кружкой…
Я – в окопе, ты – с подружкой…
Я – в земле, а ты – в постели…
Мы ж не этого хотели!!!
Но…
не устану повторять я:
все солдаты в мире – братья!
Все солдаты в мире братья, –
не устану повторять я.

Рвутся жилы… Быть бы живу
моему с тобой призыву.
Кровь не капает, а льется…
Только флаг российский вьется.
И…
на погонах позолота
пропиталась нашим потом…
В никуда из ниоткуда…
Будь солдатом! – Значит, буду!
Но…
не устану повторять я:
все солдаты в мире – братья!
Все солдаты в мире братья, –
не устану повторять я…

ДУРНОЙ ЗНАК
А на ветру не заполощется беда –
застынут наши замороченные души,
и так захочется тихонечко предать…
чтоб свои души и не слышать и не слушать,
И землю звонкая накроет тишина –
как в предрассветье, – сон неумолимо душит,
и не увижу я из своего окна,
что улетают мною преданные души
в бездонность черной от утраты пустоты,
в такую даль – не выразить словами…
И остаемся вместе только я и ты,
и – подлость, подслащенная стихами…

КОЛЫБЕЛЬНАЯ НАОБОРОТ
Переждем, и все случится…
Слышишь – кто-то в дверь стучится?
Ночь…
Не случайный ли прохожий
ищет – не находит тоже?
Ночь…
Кто он – этот третий лишний,
что усердствует излишне?
Ночь…

Дует из окна – нет мочи,
не спасет полоска скотча.
Ночь…

Стыло. Далеко до света.
Как в ушко иглы продета
ночь…
А в зрачках твоих лучистых
будто прячется нечистый.
Ночь…
Нет ответа – почему же
в комнате такая стужа?
Ночь…
Только ждать, когда случится
или кто-то постучится
в ночь…

ПОСТЕЛЬНАЯ СЦЕНА
Лежу в постели, как в нирване,
речным весенним топляком:
расслаблен и немного странен,
с собою будто не знаком.

И в темноте с табачным дымом
вдыхаю бренность бытия…
не бренность же – проходит мимо,
и только простыни хрустят….

Стук в дверь, а я его не слышу, –
не пьян, не болен, не дурак,
но слышу чей-то голос свыше,
как будто в потолке дыра.

А мысли – к черту эти мысли,
их уже некуда девать:
в табачном дыме мысли виснут,
не опадая на кровать.

Сопит жена, не раздражая…
Рассвет в окно. Бессонна ночь.
Кого-то… что-то…. я … рожаю…
и только некому помочь.

НЕТ, НЕ УСПЕЛ…
А мы не спали до утра…
Мотало лодку у причала,
и новый день искал начало
в золе уснувшего костра…

Плясали тени за спиной,
где только эхо, тьма и ветер…
как будто – никого на свете
за этой липкой тишиной…

Мерцали звезды в темноте,
как на компьютерном экране,
и отлетало в ночь сознанье,
не отражаясь в пустоте…

Рассвет на ниточке висел…
Меня раскачивало между
разлукой, встречей и надеждой…
Нет, не успел… Нет, не успел…

ВЕСЕННЯЯ ПЕСНЯ С КАРЕЛЬСКИМИ
НЮАНСАМИ
Я почти забытый и заброшенный,
что-то слезы катят, как горошины.
А весна за окнами тягучая –
ты, весна, меня уже замучила.
И ручьи в снегах лежат замерзшие,
и от этого как будто горше мне.
И в окошке плачет солнце зябкое,
обмотавшись облаками-тряпками.

Не пугай меня ветрами стылыми,
все равно всегда друзьями были мы
Если не помру – наполню ветром грудь:
этот ветер стылый выдувает грусть.

Не забыто все, не позаброшено –
раскатились по углам горошины…
Ох, устал я, братцы, да тереть глаза…
Да и толку что да все глядеть назад?

Я почти забытый и заброшенный,
что-то слезы катят, как горошины.
А весна за окнами тягучая –
только б ты, весна, меня не мучила…

РЫЖАЯ
Рыжая,
несомненно, рыжая…
Вижу я
рыжую вуаль,
только очень жаль,
что не долог век –
запорошит снег:
все опять не так,
за душой пятак…

Рыжая,
несомненно, рыжая…
Слышу я:
шелестят дожди,
и в трубе гудит,
будто черт в ночи
на судьбу ворчит:
все опять не так,
за душой пятак…

Рыжая,
несомненно, рыжая…
Выждала
и опять блажит…
Хочется пожить,
только – пустота
да призор креста:
все опять не так,
за душой пятак…
Рыжая…

ВРЕМЯ
Время… Что это за штука?
Каждый миг я им застукан,
каждый день и каждый час
время проверяет нас.

Кто – в кусты, я – в чисто поле,
где судьба зовется долей.
Догоняй, ведь не впервой
нам соперничать с тобой!

Кто куда, а я – вдогонку…
Между взрывами – воронки…
Не успею – быть беде:
будут песни, да не те…

Кто за чем, а я – за этим:
чтобы солнце завтра встретить
на рассвете у реки
с незаконченной строки…

ИСПОВЕДЬ БАРДА
Тонка струна, противен звук,
на пальцах вечные мозоли;
в душе и в теле жуткий зуд –
напоминает лепрозорий;
и сны к беде по четвергам…
Конечно, может быть, – пустое:
как и друзьям, так и врагам
мою гитару не расстроить…

Лишь под гарротой* бытие
не назовешь, пожалуй, скукой…
Судьба, конечно же, – крупье,
а может быть, и просто – сука…
И пальцы путают лады,
наверно, все-таки, недаром:
не строит сердце – жди беды,
но… не вини во всем гитару.

*Гаррота – орудие пыток в средние века.

МОЙ СЕНТЯБРЬ
В сентябре все так знакомо:
в сентябре я будто дома,
где все запахи и звуки
так волнуют нас;
где – конец и где – начало,
где всегда есть путь к причалу,
где и встречи и разлуки
свой имеют час.

ДЕВОЧКА ИЗ ОСЕНИ
Девочка из осени –
с проседью, с проседью:
ей семью забросить бы и сбежать,
и лежать в ромашковом
поле без рубашки бы,
и в глазах фисташковых
небо отражать…

НЕ УНЫВАЙ
Будто что-то, будто как-то,
будто где-то за спиною:
между миром и войною,
между холодом и зноем,
между карой и виною,
между бездной и стеною, –
будто гнев сошел на милость,
будто сердце вдруг забилось…
И за каплей капля звонко
струйкой, может быть и тонкой,
льется жизнь тебе в ладошки…
Пей, но только – понемножку.

ОПЯТЬ СНАЧАЛА
Чудна холодная постель:
бела, пустынна, одинока,
нет ну ни пятнышка порока,
пока не втиснется устало
моя душа под одеяло
и засопит – всегда на пару
с моей простуженной гитарой.
А мне опять лежать и слушать,
как звуки заползают в уши,
и средь измученных мелодий
вдруг песня… ускользает, вроде,
опять звучит, но - как-то странно…
Я понимаю: рано, рано,
не торопи – и так случится,
недаром по ночам не спится,
когда за окнами метель.

АВТОПОРТРЕТ
Ущипни меня слегка,
чтоб удачу не прошляпить…
Так и тянется рука
жизнь нечаянно облапить.
Черным по белу скачу
и смеюсь, и рвусь, и плачу…
Мне бы – старому хрычу –
жить немножечко иначе…

Мне бы пить английский чай
в тихом садике тенистом
и вдвоем с собой молчать,
представляяся артистом…
Мне б дышать неглубоко,
оставляя чуть на коду,
и дешевым табаком
не загаживать природу…

Мне бы жить с тобой в ладу,
не ворчать в ответ потомку
и всегда иметь в виду –
можно петь, но, чур, не громко…
Доля, может быть, горька –
хоть ее бы не прошляпить…
Так и тянется рука
жизнь нечаянно облапить.

ПРОСТИ
Прости, не помню я, не верю…
а вспомню – одуванчиком:
разлуки, встречи и потери,
девчонки – губы бантиком…
И кто-то дышит, но не может,
и рвется, но не голосит,
и день как будто бы не прожит,
и мама все-таки простит.
И за околицей рассветы
закатами кончаются,
уже и лето не одето,
и осень с ним прощается.
И ждет кого-то кто-то где-то,
и ветер одуванчики
сдувает песнею пропетой,
и мы – уже не мальчики…

СЛОВЕЦКАЯ ПРОЩАЛЬНАЯ
Хорошо на этом свете
жить и радовать судьбу,
вечерами песни петь ей,
проплывая по небу;
щелкать пальцами игриво,
приговаривая в такт:
можно, можно жить красиво,
превращая в рубль пятак…
Медь звенит всегда устало,
серебро всегда поет…
Жизни, брат, не будет мало,
где там нечет, а где чет?

А на берег волны катят
друг за дружкой, не спеша,
и стоит у пирса катер…

Все, устала петь душа…

ДЕЖА ВЮ
На пустынном берегу
мне неведомого моря
след чернеет на снегу –
то ли счастья, то ли горя…
Пляшет солнце на ветру,
и виденье в дымке тает,
будто в черную дыру
улетаю, улетаю…

Не сомкну до света глаз
и, таращась в дыры окон,
буду ждать за всех за вас
и внимать безумным строкам…
Буду вглядываться в тьму
и… до смерти все же верить:
счастье – только потому,
что не верю я в потери…

И пускай на берегу
мне неведомого моря
остается на снегу
след и счастья, след и горя…
Пусть и солнце на ветру
пляшет, ластится и тает,
будто в черную дыру
улетаю, улетаю…

***
Просто холодно, похоже – навсегда…
Не согреюсь «Беломорканалом»…
Жизнь была и… вдруг ее не стало…
На лице – ни пользы, ни вреда.

Просто холодно, похоже – изнутри…
Душу не согреешь даже водкой…
Жизнь легла веревочкой короткой,
будто кто ее нечаянно остриг…

РОЗОВЫЙ ТУМАН
Мы улетим с тобой, как птицы,
к теплу, за синие моря,
с туманом розовым проститься,
сорвав листок календаря…

И смоют волны океана
шагов запутанных следы,
и облака в тумане канут
на фоне розовой воды;
и всем назло под шум прибоя
скользнем по кончику зари,
и будет чудиться порою,
что мы над волнами парим…

Мы на краю земли оставим
все, что сбылось и не сбылось, –
на темных пятнышках проталин, -
и душу – мокрую насквозь…

ТАКАЯ СТРАННАЯ РАБОТА
Не затаить в глазах разлуку,
как и не спрятать эту боль,
а за разлукой – только мука
от расстояния с тобой…
И не успеть простить до света,
и не уснуть до петухов,
и не найти в ночи ответа,
как – ненаписанных стихов…
И не дойти до поворота,
и не понять, и не забыть…
Такая странная работа:
ЖИТЬ…

КОГДА ПАДАЮТ ЗВЕЗДЫ
Полетела звездочка… О чем-то
чья-то пригорюнилась душа –
одинокой, жалкой собачонкой,
у которой в жизни – ни шиша:
даже нет простой собачьей будки,
где бы можно ночку скоротать,
а не то чтоб – даже просто в шутку –
той звездой в момент паденья стать…

ПОЧТИ ЗИМА, ПОЧТИ ВЕСНА, ПОЧТИ ЧТО ЛЕТО

НЕОТПРАВЛЕННОЕ ПИСЬМО
ДРУЗЬЯМ НА СЕВЕР
Птицы — на юг, на юг
через Полярный круг…
Северный ветер застанет врасплох:
он им и царь, он и Бог…
Стоит закрыть глаза, —
снова гудит вокзал…
И невозможно, —
хоть криком кричи, —
Север к себе приручить…

А в окно смотрю, — и не верится:
то ли лето, а то ли зима,
то ль стоит Земля, то ли вертится,
то ли просто сошла с ума…

Птицы — на юг, на юг
через Полярный круг…
Даже в разорванности бытия
сможем прожить — ты и я…
Рвется пространства нить:
хочется волком выть…
Будь на Земле ни единой души, —
Север души не лишить…

А в окно смотрю, — и не верится:
то ли лето, а то ли зима,
то ль стоит Земля, то ли вертится,
то ли сам я сошел с ума…

Птицы — на юг, на юг
через Полярный круг…
белые снеги метут и метут:
север всегда на посту…
Старый приснится друг:
вот, и замкнется круг…
дружба не знает весомых причин
в северной таять ночи…

А в окно смотрю, — и не верится:
то ли лето, а то ли зима,
то ль стоит Земля, то ли вертится,
то ли все мы сошли с ума…

БЕССОННИЦА № 13
Не горит огонь в печи
и постель не греет,
да и сердце-то стучит —
будто бы за дверью.

За денечками деньки
пролетают мимо…
ох, денечки-мотыльки:
лета, весны, зимы…

Только глупая луна
не дает покоя:
неуемна и шальна, —
не достать рукою…

Так и маюсь до зари —
сам сова совою:
что-то в душеньке горит, —
не бывать покою…

ВАГОННЫЙ ВЫВОД
В стакане ложка дребезжит,
луна качается в окне,
в вагоне пол всегда дрожит,
как все дрожит в моей стране…

А я на полочке второй
лежу, подрагивая в такт,
и жизнь мне кажется игрой,
в которой все совсем не так…

Но ложка все же дребезжит
в стакане, видно, — неспроста:
все ж хорошо на свете жить
и даже — с чистого листа!

ТИШЕ…
Тише, тише, — говорите тише:
кому надо, тот услышит,
только бы да Богу в уши, —
не хочешь, — не слушай.

Было, было, — только с ветром стылым
улетело, — сердце ныло
от неведомой тревоги —
короткой дороги.

Было лето, только осень где-то
ждет, пождет, но нет ответа…
и строка неумолимо
пролетает мимо.

Тише, тише, — говорите тише:
это наши души дышат…
Жить бы нам не одиноко
до самого срока.

БЛАГОСЛОВИ МЕНЯ, ПЕЧАЛЬ
Благослови меня, печаль…
Я ждал усталости в ответе
на свой вопрос и не заметил,
что мне молчания не жаль…

И я молчу, и ты молчишь,
секунд фальшивых кастаньеты
отмеривают жизнь, — при этом, —
распугивая время лишь…

А я, рискуя, напролом
бегу в запутанном пространстве
за ветром неуемных странствий…
Я закален добром, и злом…

И мне ли недоумевать?
И мне ли врать без сожаленья?
И мне ли жить на пару с тенью?
И мне ли всех на помощь звать?

Благослови меня, печаль…

ДРУЗЬЯМ (которых уже нет)
Птица белая за моим окном,
птица черная залетела в дом…
будто тень судьбы замаячила,
будто путь земной обозначила.

Что-то холодно в груди, что-то холодно,
будто выпита уже эта жизнь до дна,
будто было и вспорхнуло белой птицею,
чтобы где-то на земле схорониться ей.

Не прощай меня, если что не так:
кабы знать, кто друг, кабы знать, кто враг…
не ворчи в душе, — лучше выскажись:
не гадай на смерть, — загадай на жизнь.

Не успел я, не успел, — струны порваны…
белых птиц давно уж нет, — только вороны…
в дымке памяти не встречи, а прощания, —
улетают паутинкой обещания…

ЗИМНИЙ ЭТЮД
В ПРЕДНОВОГОДНИХ ПОЛУТОНАХ
Холодный ветер обжигает губы
и ночь грешна — уже пошла на убыль,
и год прошел, хотя такая малость…
а все зиме, увы, увы, досталось…
И тает снег в ладошке у любимой,
и зимы проплывают мимо, мимо…

ЛАДОЖСКИЙ СИНДРОМ
Весенний снег полоской грязно-серой
впитал в себя всю оторопь зимы
и морщат волны ладожские шхеры
под солнцем летним, выданным взаймы…

И рвет на части парус ветер шалый,
и чайка режет небо пополам,
но катер, неприкаянно усталый,
идет неумолимо прямо к нам.

На пристани, где встречи одиноки,
где нет резона злиться и страдать, —
мы просто ждем в назначенные сроки
тех, кто умеет в этой жизни ждать…

КО ДНЮ РОЖДЕНИЯ БАРДА
Положите меня в незабудки,
чтобы в них не забыть до рассвета,
что еще не закончилось лето
и до осени целые сутки,
чтобы выпить всю жизнь без остатка,
чтоб на донышке солнце блестело,
чтоб душа не ворчала, а пела,
чтобы жить, а не строить догадки.

«МОЛИТВА»
Жизнь убогая...
даже в Боге я
отражения не поймал...
а морщин в душе,
хоть ее зашей…
хоть гони взашей…
ох, устал…

Жизнь пиковая…
весь в оковах я…
все знакомо мне с детских лет...
я молчать устал
и читать с листа,
и любить Христа — веры нет...

Жизнь постылая...
Поостыну я...
с жару, с пылу я — не хочу:
уж, какая есть, —
вся про мою честь,
за любую весть… заплачу.

МОЙ ГОРОД – 2
Город, в котором все рвется на части,
ждет сотни лет откровенного счастья,
ждет и не верит… а как же тут верить,
если веками сплошные потери,
если все путано, но неизбежно,
если не тут, вот, а все-таки между,
если в глазах неизбывность печали,
если еще и не все откричали,
если ворчанью не видно предела,
если не дело, а только полдела…

Если в безумстве рождается счастье,
значит, — всегда надо рваться на части…

МОЯ ЛИНИЯ
На ладони линия
да не очень длинная:
не река, а ручеек, —
путь ни близок, ни далек,
затерялся в поле след, —
вроде был, а ныне нет, —
замело поземкою
мою тропку ломкую…
Ты не жди меня, не жди, —
смоют вешние дожди
все следы-следочечки
этой темной ночечкой.

Эх, ты, моя линия,
что ж не очень длинная?
Ручеечек не река:
коротенечка строка…

НЕТ ВЕСНЫ…
Весна еще безумно далека:
хрипит февраль в оглоблях звонкой ночи,
на облучке три месяца хохочут,
весну хватая рьяно за бока…

Еще блестит осколочек луны,
но не поймать за хвост остаток ночи,
хотя друг другу мы всегда верны
среди безумно страстных многоточий…

Нечаянно почувствую весну,
когда еще февраль в снегу маячит
и в зимнем небе мячик лунный скачет,
и я опять сегодня не усну…

И нет весны, увы, еще пока,
хотя зима свой век уже итожит…
Весна еще безумно далека,
пульсируя под белоснежной кожей…

НИКОГО НЕ СЛУШАЙ
Были мы когда-то молодыми,
не сулило времечко беды мне
и сердечко билось без натуги,
и в душе не угасали угли…
Но все время учили:
Не ходи далеко,
не летай высоко…
не руби ты сплеча, —
чтобы снова начать…

Не беды бы мне да не горя бы,
только не сбежать, видно, от судьбы…
допекло… и некому жалиться…
не успел пожить, — уж состарился…
Но продолжали учить:
Не ходи далеко,
не летай высоко…
не руби ты сплеча, —
чтобы снова начать…

Раскричались да расплакались мы,
зарекались от тюрьмы да сумы,
но кому ж еще, ежели не нам,
да раскапывать эту жизнь до дна?
Все равно учили:
Не ходи далеко,
не летай высоко…
не руби ты сплеча, —
чтобы снова начать…

Были же когда-то молодыми,
не сулило времечко беды мне
и сердечко билось без натуги,
и в душе не угасали угли…
Никого не слушай:
Ты ходи далеко,
ты летай высоко…
и руби ты сплеча, —
сможешь снова начать…

БЫЛА ЛИ МОЯ МУЗЫКА?
Была ли моя музыка?
Не ждали и не верили…
А я — дежурным узником —
смирился и с потерями…

И плакал, слез не ведая,
тонул в пучине памяти,
и сердце не безвредное
не запускало маятник…

И звуки запоздалые
покалывали вечностью…
а то — любовью шалою
в обмотках скоротечности…

Была ли моя музыка?..
Не знаю… жду распутницу…
Живу дежурным узником
и думаю, что сбудется…

ПОМИНАЛЬНАЯ
Прощавайте, — нету мочи:
жизнь становится короче,
я ворую день у ночи
к смерти на пути…
Знать бы все о жизни толком:
жить не как в ушке иголки,
быть не зеркала осколком,
чтоб себя спасти…

Промелькнула, — не заметил, —
чередою злых отметин,
не давая песню спеть ей,
жизнь, как мотылек…
обожгла мечтой желанной,
что была всегда мила мне,
пролегла словечком странным
где-то между строк…

Рвутся в небо многоточья,
раздирая душу в клочья…
только можно и помочь им
выстрелом в ночи…
На ветру с листа березы
канут в землю чьи-то слезы
да прощально боль занозой
в сердце закричит…

* * *
Почти устал от одиночества:
с врагом старинным встрече рад
и на троих так выпить хочется,
как и не хочется утрат…

Ах, если б в этой жизни выстоять
хватило мужества и сил…
но так и тянет в душу выстрелить,
чтоб Кто-то душу отпустил.

ПРИЗНАНИЕ НЕИЗВЕСТНОГО
РУССКОГО ПОЭТА
Странно все: пустые ночи,
дни без мира и тепла,
сутки — будто между прочим
и любовь безумно зла,
и в стакане без остатка
растворяются мечты…
Как душа до водки падка —
водку пьем и я, и ты,
только я без остановки,
вне закона, вне причин;
трезвый я почти что кроткий,
пьяный — первый из мужчин;
не в дугу сухая глотка,
промочить ее всегда
лучше не водой, а водкой,
чтобы не было стыда
за поруганное счастье,
за твои глаза в слезах,
чтобы смог всегда украсть я
свой и твой извечный страх…

Я почти устал от злости,
рвусь на части от тоски…
Ну, до встречи на погосте.
Пью последние деньки.

Странно все: пустые ночи,
дни без мира и тепла…
а душа промежду строчек
не дышала, но… жила.

СЕГОДНЯ НЕ УСНУТЬ
Сегодня не уснуть — так сердце скачет.
Кружится ночь беспутно по Земле…
и я кружу — охотник за удачей,
но строчки спят на письменном столе…
поет сверчок за печкой не без смысла,
летит луна в заоблачную высь…
и во Вселенной исчезают мысли,
и не течет, а пролетает жизнь…

СОЛО ДЛЯ ДУШИ
В осколках пьяного стекла
кривлялись рожицы поэтов,
в них жизнь как будто бы текла
и не о том, и не об этом;
она в цветных стекляшках дух
раздваивала и кружила,
расплескивая пены пух
и распуская в нити жилы…

И в этом омуте миров
душа тонула в одночасье…
я был и болен и здоров,
хотя не целым был, а — частью…

А жизнь кружила и влекла
в неведомые мне пределы,
она была и не была,
хоть на ушко мне песни пела…

Я жду без малого — сто лет:
скрипят безбожно половицы…
и тень на письменном столе —
что заставляет сердце биться.

НЕЗАКОНЧЕННАЯ ПЕСНЯ
Шел я долго по дороге...
видно, подустали ноги...
сердце по ночам кричало:
быть концу, а не началу...

У надежды на закорках
мы бредем, да, все по горкам,
по ухабам, да, по кочкам,
не по дням, а все по ночкам...

Не со зла судьба такая...
не расскажет, хоть и знает...
и душа, уставши в Боге,
вдруг заплачет на пороге...

Отчего ж в груди болело?
Видно, песню не допел я…
и душа в ночи кричала:
не концу быть, а... началу!

СОН В ЗИМНЮЮ НОЧЬ
На забытом полустанке
прозорливая цыганка
нагадала жить до боли,
до — в душе последних колик,
до — усталости в коленях,
до — конца преодоленья,
до — почти бездонной ночи,
до — почти что между прочим,
до — остаточка в сосуде,
до — совсем уже не будет,
до — прощального звоночка,
до — последнего глоточка…

В облаках летать не стыдно,
только до смерти обидно:
что хотели, — не имели…
Как же будни надоели!..

И на дальнем полустанке
может старая цыганка
нагадала жить иначе?
Что же это, братцы, значит?

СОЛОВЕЦКИЙ СИНДРОМ
Прошли мы свой, а может, и не свой…
нелегкий путь от встречи до разлуки…
Ты номер лагерный заранее присвой
себе без суеты — на всякий случай…

Живи… Молись… хоть этим не помочь:
звезда с крестом слились в пылу наживы,
и дню они предпочитают ночь,
и мы живем, хотя уже не живы…

Грустим по прошлому, а прошлое опять
взбивает пыль густую сапогами
и на губах — сургучная печать,
и крест все чудится в оконной раме….

И льется свет, но… холодно душе:
в словах вождей — презрение к народу,
и слышится настырно: рот зашей…
а жизни год в России — за два года…

Нам умирать, врастая в тишину…
Им жить в режиме «потирая руки»…
Я ехал в Мир, — приехал на Войну…
И не возьму надежду на поруки…

ЗНАКОМАЯ ПЕСНЯ
На листочке на осеннем
я лечу — совсем рассеян
и бездумно откровенен,
будто бы опять влюблен…
Будто бы хранитель тайны
был сегодня просто крайним,
да, и я — какой-то странник —
из миров каких-то… клон…

Сплю, но… почему-то слышу,
будто кто-то рядом дышит…
Может этот кто-то… свыше?
Чрезвычайно сладкий сон…
Только ветер за спиною,
только сердце что-то ноет…
знать… знакомлюсь я с женою
и опять… в нее влюблен!!!

МЫ ГОВОРИМ С ТОБОЙ
В твоих глазах любви не меряно
и я стою — почти растерянный…
еще не веря, — между сосен… и
от августа почти до осени…

И в тишине скрипят уключины…
в глазах глаза — по воле случая —
не тонут, нет, но… растворяются,
да, и никто ни в чем не кается…

Струна прильнет к ладам нечаянно
и ты начнешь свою — печальную…
и — не бывать любви стреноженной…
и ночь — как будто заворожена…

В костре сгорают одиночества,
стирая боль разлуки дочиста…
и верю я, и веришь ты… В ночи
мы говорим с тобою, хоть… молчим…

В ПРЕДЧУВСТВИИ
КАРЕЛЬСКОГО ЛЕТА
Холодным, стылым летом облака
вползают в окна, втискиваясь в душу,
и кажется — слетает день с катушек,
вонзаясь в ночь подобием клинка,
взрезая плоть пространства на лету,
и время стынет в промежутке суток,
как стынет чай, заваренный так круто,
что — делит жизнь на эту и на ту…

Ворчанье в пыль вминает разговор
и мы молчим все чаще, — нет резона…
и ходим все по кругу, будто в зоне,
неся, увы, всенепременно вздор…
Никто не слышит — даже в пустоте
и нет прощанья так же, как и встречи…
и ждешь чего-то, только… думать нечем…
Они бездарны, да и мы… не те…

ДРУГУ
Как руками потрогать боль?
Как забыть? Не забыть… и не надо…
Эта боль — как последний бой,
где и выжить — уже награда.

УМРУ ОТ СКУКИ
Как незапятнанно суров я…
к себе… умеренно раним,
хотя и знаю, что — не ровня
тому, кто в памяти храним…
Я жду… отчаянно, тревожно —
еще безумства на лету,
но… чую — даже и подкожно —
причастность к желтому листу,
который медленно, наивно
раскачиваясь на ветру
под взглядом, может быть, противным,
вписавшись в некую игру,
в пустопорожнее пространство
пытаясь отсигналить SOS,
раскачивает время странствий…
в которое меня унес
мой старый друг — противник спора
о том, что ж гложет изнутри…
Знать, время вовсе не опора
для тех, кто любит взаперти
сидеть и ждать… Умру от скуки
в пространстве верности уму…
Друзья протягивают руки,
а мне… приятней… одному…

СОМНЕНИЯ
Так хочется соврать, что я не весел…
Не верьте: рвется сердце из груди,
а мир вокруг невероятно тесен…
и смех, увы, не радует, — вредит…
Смеются все, а грусть… так одинока,
что кажется — наступит тишина
и… станет слышно из открытых окон —
сошла… с ума веселая страна…

* * *
Смотрю и не дышу:
на лепестке цветка — слеза
висит, подрагивая телом,
как на пружинке,
словно… между делом —
забыла,
что — упасть должна…

ГИТАРИСТ
А пальцам так хотелось жить
в пространстве дрожи и тревоги
и… тишиной не дорожить,
и быть к безумству на пороге.
Бояться, но… взлетать и… вниз
с вершины падать на каменья,
не слыша голоса: вернись…
и исчезать в пространстве — тенью…
Не в хрусте времени ужом
скользить легко, непринужденно,
а лезть без смысла на рожон —
в пространстве узком, но бездонном…

Ах, эта странная любовь —
жить в этой жуткой круговерти!..
А пальцы ищут вновь и вновь
лекарство от внезапной смерти…

* * *
Когда сожмешь ты снова руку
почти забытую, — поверь,
что жизнь, конечно же, не сука,
а — расстоянье до потерь…

ДОРОГА
Никто не знал пути из дома…
и я не знал… Пришла пора
уйти дорогой незнакомой,
уйти сегодня, — не вчера…
Ушел туда, куда дорога
вела и вовсе не беда,
что шел с другими я не в ногу
и — не сгорая от стыда…

Там не за каждым поворотом
ждет неизбежно пустота,
там и желание полета —
напоминание креста…
Там ночь и день идут в обнимку
и недовольных нет вокруг…
а черно-белым фотоснимком
молчит часть жизни на ветру…

Хватало в жизни слез и боли,
но… вечность в капельке росы
доводит сердца стук до колик,
кладя привычно на весы
две гирьки — встречу и разлуку —
на чаши радостей и бед…
и мне протягивает руку
судьба: в ней скомканный билет…

Удачи тут, конечно, мало:
удачи можно и лишить…
но так хотелось для начала
еще немного погрешить…
Стою под солнцем — хмур и… весел…
Дороги не было, и… нет…
но есть — мелодии для песен!
Я… рву на части свой билет…

ГУБЫ ШЕПЧУТ
Губы шепчут… что?.. не слышу…
вижу — воздух мнут неспешно…
как-то вяло, безутешно —
будто жизнь уже не дышит…
просто мимо манекеном
на плече своем верзила
тащит жизнь, и тянут жилы
те, кто спрятались за стены…
Только губы шепчут присно:
поживи с мое, — поможет…
Дай еще пожить, мой Боже!..
Буду жить — хоть зубы стиснув…

ПРИЗНАНИЕ № 7
Уснуть бы… Редкая удача
хранить спокойствие в душе…
Душа и дома, как на даче,
где звуки — мука для ушей…
где тишины граница — тонкой
всегда была… и каждый вдох
так напрягает перепонки
ушные… Страшно, — видит Бог…
Я в акустической ловушке
живу — уже который год —
у музы-киллерши на мушке,
не принимая жизнь в расчет…
Уснуть бы… Редкая удача
хранить спокойствие в душе…
На что я жизнь свою потрачу, —
не для измученных ушей…

РАБ НОЧНОЙ ЛАМПЫ

005
А жизнь прошла… как спичка
полыхнула…
но, догорая, все же на ветру
душа нечаянно с дымком вспорхнула,
добавив небу черную дыру…

016
А я уйду… или уеду
туда, где можно не спешить,
где лето может быть… по средам,
но все равно – приют души!

024
Был бы счастлив непомерно
удивить тебя, душа,

но… характер дюже скверный:
жить не в силах, не греша…

027
Быстро порыжело лето –
время не остановить:
среди песен недопетых
можно… да и нужно жить.

028
Быть бы мужем этой ночи,
выгнуть спину коромыслом,
чтобы тоже, между прочим,
встроить в строчки свои мысли,
чтобы петь в бездонном небе, –
даже пусть никто не слышит…
Был я с ночью или не был?..
но… она мне в трубку дышит…

034
Ветер… снег… летит душа
в неизвестное пространство…
Только ноги не спешат, –
просто любят постоянство.

038
В любви клянутся партии и блоки;
эфир мордует ушлое трепло...
лишь солнце… неустанно на востоке
встает и отдает свое тепло!

040
Возвращается стабильно одиночество:
остается вспоминать…
только отчество…
Ни отца на белом свете и ни матери,
только… стопочки стоят,
да, на скатерти…

046
Вы одиноки… Я одинок…
Усталость… Быт…
Желанность встречи…
И время… Но оно не лечит,
оно – как старое вино:
туманит голову, маня
куда-то вдаль – к друзьям, на север…
но… даже старый друг не верит,
что может повстречать меня…

050
Голосисто, звонко, чисто,
четко в заданном регистре,
хорошо поют министры –
им не привыкать…
Но в заоблачных высотах
растворяются красоты…
По земле бежит босота, –
правды не сыскать…

071
Иллюзий нет: конечно же, в природе
начало ниточкой в ушко иглы продето…
Начни опять сначала, будто вроде, –
опять в твой дом вдруг залетело лето!

078
В сером небе все не серо –
серо только вдалеке...
Серо, но... в пределах меры,
может – солнышко в реке...
Просто серым отраженье
часто кажется... Не жди
при бескрылости паренья...
Жизнь, похоже, – позади...

087
Мне часто было жутко одиноко…
на счастье не понизилась цена…
и что-то вышло… почему-то боком…
Наверно, – жизнь без гадостей вредна.

094
Не беда моя, что жил,
а беда, что… одолжил
у родителей вину
за любимую страну.

100
Не закричу от боли, не отвечу
на твой вопрос, а тихо промолчу…
Как хочется в сырую землю лечь мне
назло седому вечному Врачу…

101
Незаметно, незаметно
от меня уходит лето:
счет на теплые денечки, –
осень не дает отсрочки.

111
Но и в молчанье
есть пространство чуда:
хрипит судьба в отчаянном рывке…
и было бы, конечно же, не худо –
взорваться в неожиданной строке.

113
Ночей бессонных тишина…
и вид на память – из окна…
она всегда себе верна, –
мы выпьем всю ее до дна…

140
Пустые хлопоты судачить
об этой жизни… рвется нить,
когда стареет бывший мальчик…
И… в этом некого винить…

141
Пустым обещаньям судьбу
не доверьте...
Решайте… решайтесь…
Кто, если не мы?
Хоть жизни на свете
поменьше, чем смерти,
но света на Свете все ж
больше, чем тьмы...

150
Словам не верь. Доверься чувствам.
Пустые хлопоты, мой друг, –
быть в этой жизни очень шустрым…
Жизнь – наискучнейшая из скук…

152
Смахну три капельки со лба
и снова закопаюсь в строчках...
ведь от земли и до неба
все – точки, точки, точки, точки...

166
С ума сойти? Не хочется пока.
Иммунитет мешает и природа...
Желанье подрастает год от года:
приберегаю молча на закат...

169
Так холодно… по крайней мере,
у нас в Карелии… но ты
несешь тепло и жажду верить,
что среди этой суеты
есть неуемное желанье
сучить от сердца к сердцу нить
и быть всегда… почти за гранью,
но… жить и жить, и жить, и жить…

172
Твердые руки потливость ладоней
не замечают, наверное, чаще:
чем вороватей, тем лапы бездонней,
чем побесчестней, тем речи послаще…

174
Теплых касаний ладоней так хочется,
что замирает весь мир в неизбежности…
жить и любить просто так – хоть из вредности,
чтобы не быть никогда одиночеству.

176
Ты почаще рвись на части
и держи в кармане: «Здрасьте»,
чтоб у старого причала
не конец был, а начало…

179
Упаси меня, Господь:
вором быть или бандитом,
жить убийцей, пасть убитым,
все забыть и быть забытым,
дураком прожить набитым...
Упаси меня, Господь!

181
Ухожу… уж так совпало:
просто тело подустало,
просто – времени не стало
на себя ворчать…
Ухожу… вдвоем с рассветом,
чтобы песней недопетой,
как струной, тобой задетой, –
в тишине звучать…

194
Шляпка милая, постой…
Золотится рядом лето…
Может, – много слишком света
в вашей голове пустой?..

195
Шуршат осенние листочки,
напоминая чьи-то строчки…
В шуршанье тоже есть резон –
как душ знакомых перезвон…

209
Я хочу проснуться сытым
и веселым… вот, – беда:
просыпаюсь вновь убитым –
на груди висит медаль...

210
Постой… Куда же ты?... В ночи
пустынно, стыло, одиноко…
лишь светлячки заветных окон –
как душ дежурные врачи…

МАЛЕНЬКОЕ ОДИНОЧЕСТВО

***
А сегодня солнце звонко
вдруг прошлепало по лужам…
и ушные перепонки
пропищали: ты нам нужен…
Где-то ждут и даже верят,
что бессонными ночами
жизнь не будет просто стервью
среди боли и печали…
Все останется навечно:
и любовь, и счастье в меру….
Я бесспорно обеспечен
тем, что был когда-то первым…

О СЕВЕРЕ
О севере нельзя с прохладцей…
Тепло разумно прячется под снегом,
а стылость ветер выдувает в небо,
и нам не надо даже и стараться
жить в своем холоде без мысли,
что солнце не у нас, а где-то,
где не зима, а вечно лето
в высоком небе пледом виснет
и укрывает от ненастий —
от ветра, снега и метелей…

А в наши души вмерзло счастье!
Ведь вы же этого хотели?

ЛЮБОВЬ
В кого влюбился и во что?..
Родился без надежд на прибыль…
Был не причем и знал, что прибыл
не вовремя, но чье плечо
приладилось так плотно без
малейшей видимости шва?
И связь немыслимо права,
что так нужна мне позарез…
Живу несмело и смешно,
не жду разведанных объятий,
не верю счастью на закате,
но знаю — не любить грешно…
Люблю открыто и в запой —
без волокиты и сомнений…
Не объяснить любви значенье,
но я всегда, любовь, с тобой!

***
Не хотелось, но… вырвалось просто,
развлекая усталую медь…
захотелось, не следуя ГОСТам,
выждав, – выразить, может, и спеть…
и сказать, и спросить, и поверить,
и забыть, и скучать неспроста,
и любовь виртуально измерить,
и понять — жизнь предельно густа...

***
Когда на Родину опустится беда, –
застынут наши замороченные души…
и так захочется тихонечко предать…
и свои души и не слышать, и не слушать…
И Землю звонкая накроет тишина,
как в предрассветье сон неумолимо душит,
и не увижу я из своего окна,
что улетают мною преданные души
в бездонность черной от утраты пустоты,
в такую даль, – не выразить словами…
И остаемся вместе только я и ты…
и — подлость, подслащенная стихами…

***
Нащупать звук, услышав тишину...
поймать звезду и удержать в ладошке...
отвадить зиму... пережить весну...
три летних месяца сложить в лукошко...
и задохнуться запахами трав...
опять влюбиться пылко в бабье лето...
и... все законы бытия поправ,
оставить в лете навсегда планету...

***
Зима ворует вдохновенье…
Слова пустые на ветру —
как чье-то жалкое уменье
всегда поддакивать перу…
Молчу все чаще… За удачу
не пьется… Дом уныло рыж…
Того гляди — опять заплачу
я в унисон с капелью крыш…

БЕЛАЯ НОЧЬ
В июне ночь белеет полотном,
трещит кузнечик, расставляя звуки,
и куст сирени тает под окном,
и расплавляет огоньки разлуки,
и капельки дождя, – прости, –
не могут дать сейчас благословенья
на то, что выбраны тобой пути,
которым нет ни капельки сомненья…
Я слышал где-то и… поймал мотив…
слова летали, залетали в уши…
по крыше дождь стучал свое «прости»
и исчезал, ответа не дослушав…
Я слушал дождь: в наивной тишине
моя бессонница утрачивала силы…
и видел я, что кто-то там в окне
все звал меня… Все это было… было…

***
На зов судьбы не побегу —
уже давно болят суставы:
рукой лениво и устало
махну, хотя... еще могу.

Хромает день устало, тяжело...
а к вечеру понять не просто...
Душа опять, как будто дню назло,
потребует высот и... роста...

Неловкость чувствую, но... хочется запеть,
вонзаясь в небо первородным звуком,
как будто на бегу весной застукан
в желании весь шар земной согреть.

ОСЕНЬ… ЗВУКИ… И… ЧУДАК…
Желтый лист в окне маячит…
осень… голость на дворе…
в луже одинокий мячик,
не желающий стареть…
пятна черных туч над крышей
и … ворона на суку —
будто тоже осень слышит,
добавляя звук в строку…
Хлопнет форточка и… вздрогнет
одинокий гитарист…
он ведь музыкою обнят —
в жизни слаб — душою чист…
Эх, ему бы… Запоздало —
этой осени не в такт —
нота в комнате летала…

Осень… звуки… и… чудак

***
Не холодная вода…
даже теплая,
если горе и беда
не притопали…
Посмотрю себе в глаза —
не двоится ли?..
даже если путь назад
и не снится мне…
А в весенней полынье
отражение —
мир в нечаянной войне
и… прозрение…

ПОСЛЕДНЯЯ СЛЕЗА
В ладошке соль слезы… последней…
Так верить хочется наивно,
что было горе, но… намедни…
Сегодня вспоминать противно…
А счастье, вон, – не за горами…
И быть бы этому, но где-то
вновь кто-то водружает знамя,
а душам быть полураздетым…
А где уверенность в обратном?
Холодный пот... безумства речи...
И только — будто подвиг ратный
все наши раны и залечит…
Эх, нам бы жить под знаком веры
в прощенье… в стыд… и в совесть тоже…
Но, видно, снова сдали нервы —
слеза последней быть не сможет…

О СЧАСТЬЕ
Сегодня оттепель внутри…
вчера — морозец…
Не забывай любить, старик, -
назло угрозе
жить с занавешенным окном
и… с паутиной…
Пусть за окном еще темно
и ломит спину…
Но рассветет… теплом согрет, –
начнешь сначала…
Там, где любовь, там смерти нет, –
есть путь к причалу…

***
Рассеян свет на пятачке
судьбы... Волнительно и... пусто...
Молчу... у жизни на крючке,
ведь смерть не пробуждает чувства...
Но... растворит
Профиль Цитата 

Комментарии:



НЕТ КОММЕНТАРИЕВ!!!




Комментарии разрешены только зарегистрированным посетителям! 


 Просмотров:   002461